В домике Урхурта жарко горел очаг, уютно освещая скромное жилище, устланное теплыми шкурами. Орк, усевшись на одну из них, достал из-под вороха меховых покрывал свою дорожную сумку и, недолго порывшись в ней, выудил на свет скрученный в трубку кусок сыромятной кожи. Расправив его на полу, мужчина поманил рукой Оливию и Касса, а сидевшей в углу орчанке приказал подать тэккле и лепешек.
Протяжный звук горна заставил дроу немедленно отступить, оставляя свои позиции, и в этот момент Оливия увидела появившихся за спиной блондинки пауков. Серые лохматые туши, тяжело переставляя лапы, тащили на цепях огромную светящуюся клетку, внутри которой металось уродливое существо, до дрожи в коленях похожее на жуткое порождение Раннагарра. Чудовище расплывчато слоилось, то распадаясь на омерзительных монстро-псов с круглыми, как плошки, глазами цвета глубокого индиго, то вновь собиралось в одно целое, яростно бросаясь на решетчатые стены своей ловушки.
Тело, сладко ноющее от его ласк и его семя на ней: «Моя!»
Пока мальчишка крутился вокруг девушки, перетягивая на себя все ее внимание, Касс придирчиво-внимательно разглядывал все изменения, которые претерпела ее внешность. Волосы, раньше рваными клочьями торчавшие во все стороны, теперь были аккуратно подстрижены: короткие прядки плавно переходили в более длинные и тонкими перышками красиво обрамляли ее лицо.
— Лив, что с тобой? — руки мужа рывком развернули ее вокруг своей оси и невозможно-зеленые глаза цепко впились в нее своим встревоженным взглядом. — Тебе плохо?
— Как это при чем? — воинственно выпятил грудь Касс и демонстративно потряс рукой Оливии, ошалело округлившей глаза. — Вы считаете, что моя жена, мать моих еще пока не родившихся детей — сумасшедшая дура! Какими могут быть дети, рожденные от такой женщины?