— Смерти? — Оливия вздрогнула и, побледнев, бессознательно прижала к животу ладонь, испуганно всматриваясь в лицо мужа.
Тишина навалилась внезапно, вязко укутывая в свои объятия, как и мрак упавшей на землю ночи. Белые твари, застывшие на своих хвостах, казались мраморными статуями, причудливо выросшими из земли по какому-то одному Всевидящему понятному замыслу.
Оливия крутанула в воздухе хвостом, яростно хлопнула крыльями, а потом вошла в такую головокружительную спираль, что у Касса перехватило дыхание. Она падала на землю словно камень.
— Тогда, может, и ты мне объяснишь, откуда в спальне моей жены взялась ядовитая тварь?
Дурацкие страхи… Или плохие предчувствия? Откуда вдруг взялась, эта смутная тревога? Касс поднял голову, принюхиваясь, словно дикий зверь, а потом понял, что происходит. Зов был слабым, но нелюдь его почувствовал.
Облегчение пришло почти сразу: острые ледяные иголочки защипали щеки и лоб, а потом холодный озноб расслабил зажатые плечи и спину. Ли оперлась руками о каменный бортик, устало взглянув на свое отражение в висевшем на стене зеркале. Женщина, смотревшая на нее оттуда, выглядела откровенно жалко: мокрые волосы облепили бледное лицо, в сжатых в тонкую линию губах ни кровинки, в глазах отчаяние и тоска…