Мастрим быстро обернул вокруг пояса ремень с ножами и забросил за плечо стоявший у стены лук с колчаном.
Оливия незаметно выглянула из-за колонн и, заметив тревожно рыскающих пристальными взглядами по фигурам танцующих Владыку и Ястреба, мгновенно задвинулась обратно. Видеть и говорить ни с одним, ни с другим ей не хотелось. Больше всего Ли хотелось убежать куда-то подальше от этого места, громкой музыки, шумной разряженной толпы и еще ужасно хотелось снять роскошное золотое платье, в котором она не чувствовала себя той Оливией Торвуд, с которой ее душа жила в мире и согласии.
Оливия тоже волновалась. В ольдте у Элладриила служило порядка тридцати эльфов, и все они были друг другу как родные. Там никогда не возникало неудобства в общении, и ее приказы воспринимались как само собой разумеющееся. Сейчас перед ней стояло несколько сотен тренированных и прошедших тяжелые битвы воинов, на лицах которых охотница читала откровенное сомнение и насмешку. Наверное, в их
— Тогда я ничего не понимаю, — Оливия встала за спиной присевшего у берега Касса. — Что убило всех этих животных?
Неужели это потому, что он ей так противен?
Жест был мягким, успокаивающим, осторожным. Оливия отрицательно мотнула головой, и губы Ястреба невесомо коснулись ее лба.