— Это эгрэгор? — сердце Оливии испуганно дрогнуло, когда демон, сверкнув бездонными глазами, медленно потянул к ней жилистую руку с угольно-черными когтями. Внезапно он стал выше и шире в объеме, из хребта вытянулись длинные загнутые шипы, черты лица хищно заострились, и эгрэгор жадно втянул ноздрями воздух, словно учуяло запах долгожданной добычи.
— Фарлеон! — благоговейно вздохнул мальчишка, заметив на расстоянии нескольких эртов пришвартованное у набережной белоснежное судно.
— Это Поветрие, — осмотрев одну из умерших птиц, мрачно процедил Касс.
Крутанувшись, герцог нехотя направился в купальню, стараясь не думать о том, что собирался понежиться в теплой воде вместе с Оливией. Кожа впитала в себя ее запах и до сих пор хранила следы ее нежных рук. Смывать с себя память об ошеломляющей близости с женой Кассу не хотелось.
В канделябрах с треском зажглись все свечи.
Ли пришла в себя, только когда муж, добравшись до их временного прибежища, пронес ее в спальню и поставил на ноги.