Книжки. Очень старые, но отлично сохранившиеся. Неужели они умеют читать? Или, помоги мне Бог, любят это делать? Хотя… Некоторые из них существуют уже тысячу лет, за такое время многому можно научиться. Весь вечер я плакал в обнимку с пыльными томиками, как сопливая девчонка. Их запах был таким домашним…
– Почему, это пускай Бигген выясняет, – поморщился Ребенген. – На мой взгляд, адептов роднит одно – невменяемость. Любой нормальный человек будет до последнего избегать контакта с Тьмой, чисто инстинктивно. Психика Гэбриэла в момент инициации была сильно деформирована, а этот – просто псих. Такому только покажи какую гадость – дальше сам научится.
– Это-то как раз известно – дорога одна. – Варайя колебался, победила ненависть. – Освободим пленников, а ловцов – в пропасть. Мы покажем этим ублюдкам, что такое честная сталь!
– Я знаю, как мы победим: увидев нас, слуги владык загнутся от хохота.
– Время! – гнул свое Первый. – Мы опаздываем на встречу.
История оказалась древней как мир. Сын старейшины переживал тот бессмысленно-бунтарский период, который есть в жизни каждого человека, даже если он – служитель невидимого храма. Норис бредил магией, а его отец, понятное дело, относился ко всему волшебному с подозрением. Нашелся и скромный доброжелатель, якобы в молодости едва не ставший магом, который ненавязчиво поощрял интерес юноши, исподволь подталкивая к нужному решению.