– Ты ведь не ждешь, что я буду тащить тебя до самого Арконата? – сверкнул единственным глазом Ракш. – Я должен навести порядок в войсках и поучить кое-кого уважению! Из-за этих дурацких маневров феллийские отродья вот-вот взбунтуются и разбегутся. Ты ведь не хочешь, чтобы Граница перестала существовать и демоны разбрелись по всему миру?
– А как я тебе – такой? – Он оттянул край рубахи, обнажая ребра.
– Арконийский орден магов полон карьеристов, ради сиюминутной выгоды готовых на все, абсолютно на все! Запретное колдовство запретно лишь на словах, а на деле все решают власть и деньги. Вспомните, что произошло весной! Тварь была в Гатанге, у стен Академии, а никто так и не был наказан. Никто!
Шарканье множества ног, бормотание и детский плач удалились по коридору. Шаману остался неяркий свет древнего орнамента, коптящие плошки и слабая надежда, что тварь пройдет мимо.
– Каково сходство этого случая с инцидентом на Долгом озере?
Хумбага прибыл на место с помощью боевого мерцания, заклинания, не требующего приемной пентаграммы, но доступного лишь Немертвым: при попытке мага «мерцать» на место прибывала только кучка бурой пены. Ямбет ненавидел ощущение испаряющейся плоти и предпочел бы пробежаться, но для колдуна это был вопрос принципа. Хумбага помнил и сохранял множество несущественных мелочей, начиная от ритуальных надписей на стенах жилища и кончая ношением цепочки с инвентарным номером. Это был его личный способ бороться с безумием, столь характерным для демонов, и способ работал – Ямбет не смог бы назвать еще одного столь успешного колдуна из Немертвых, за исключением, естественно, Первого Ракша.