– А кошечки как на это реагируют? – наивно поинтересовалась я, стараясь собрать губы в трубочку перед последним актом нашей комедии.
– Я просто не хочу, чтобы ты пострадала, – услышала я тихое за своей спиной.
Откликаться почему-то не хотелось. Хотелось притаиться и разучиться дышать. Мои предшественники, очевидно, так и делали. Сразу же прижимались к стеночке, а потом бочком-бочком к коню, а дальше домой, в надежде забыть это приключение как кошмарный сон!
Занято? Да нет, просто оно закрыто на ремонт. Если в юности я думала, что сердце – это алтарь, то, становясь старше, понимала, что остальные считают его общественным туалетом. Пришел, нагадил и ушел. Там, как в образцовом туалете, всегда есть место для «кабинета уборщицы», где в одинокой кабинке поселились ведра, швабры, а в уголке стоит воняющая хлоркой панацея от всех известных микробов. А то ходят все, гадят где ни попадя, а потом убирай и чисти. Проще повесить табличку «закрыто на ремонт», чтобы не выскребать воспоминания и чувства.
Гроб резко наклонили. Мое тело перекатилось к стенке. Больше ничего не произошло. Попытку повторили. Опять ничего. Меня трясли, шатали, качали, но, увы…
– А мы, по-моему, деньги с собой не брали… Я к тому, что нам нечего ставить… – заметила я, глядя на Фея, который, закусив губу, изучал свои карты. Не отрываясь от них, он показал хвостом на кучку золота, лежащую в углу.