К счастью, переубеждать меня не пытались.
Она ударила ветром по цитадели горы, но та не шелохнулась, повидав на своем веку изрядно капризных ветров.
Ракан заухал и, отряхнувшись, потрусил к огромному провалу в стене. Он то и дело останавливался, убеждаясь, что и Агния, и Нкрума следуют за ним. И почему-то огромная змея, устроившаяся на спине — гадюка обвила костяной шип — больше не казалась чем-то чуждым.
Улыбаюсь, пусть и не столь выразительно, как ксенопсихолог, но искренне… почти искренне. Улыбка-то нервическая, называется «шаг до истерики».
То есть, я себя старательно убеждала, что если солнце встает, то в той стороне всенепременно восток. Эта мысль внушала хоть какое-то успокоение.
— Ага, — сказала я и ногу задрала повыше.