Мелкая чешуя блестела, словно жиром смазанная… а шея все тянулась и тянулась, слегка расширяясь.
Зубы… все целы, все белы, длинны и остры. Все на месте, что, безусловно, хорошо… но вот размер… острота…
— Стр-р-рашно? — растягивая звуки, поинтересовался айварх. Девчонку он не спешил отпускать, благо, нож убрал.
Я провела ладонью по воде, и та послушно расступилась. Мамочки… а что еще я могу? И главное, каким таким волшебным образом?
Нкрума лег, и я с наслаждением сползла с львиной спины. Ныли ноги, и плечи, и шея. Подозреваю, жениху приходилось еще хуже, поскольку выглядел лев не то, чтобы грозным, а скорее заморенным. Я присела рядышком и, запустив руки в гриву — надеюсь, не обидится — погладила его.
Арагами-тари закрыла глаза… дикари… определенно, дикари… как можно живую планету и так…