И ныне она спускалась медленно, с трудом переставляя ноги.
И розовые галстуки. Пожалуй, именно насыщенный оттенок розового и примирил меня со странною троицей.
— И долго нам тут… — я прищурилась. Солнечный свет был слишком ярким.
— Так теплее, — пояснил он, и зверь, устроившийся рядом, отозвался клекотом. В нем мне чудилось и согласие — мол, действительно теплее, и возмущение, правда, уже не Нкрумой, которого не сожрали, а значит, признали за своего, но действиями чужаков.
— Но… мне не показалось, что она желает этого брака.
Еще пара капель, и листья дрожат от неслыханной щедрости. И спеша использовать мгновенье, бессмертник выталкивает цветочные побеги, свернутые тугими спиралями. Они лопаются, высыпая облачка пыльцы, которые ветер сметает во мгновенье ока.