И экспедиция нынешняя была отнюдь не первой, в которой ему довелось принять участие. Более того, ему нравилось его работа.
Курш то и дело доставал плохонький визор, активировал его и тонкие усики покачивались. Тревожится? Это правильно… пусть тревожится, глядишь, и поумнеет заодно. Впрочем, на это Арагами-тари не особо рассчитывала.
Нкрума подавил тяжелый стон. Дубина, по легенде, как и плащ, принадлежавшая Первопредку, чье имя оная легенда почему-то не сохранила, была тяжелой и годилась разве что панцири пустынных крабов ломать. Но вряд ли бы матушка одобрила этакое святотатственное использование родового артефакта, которым немало гордилось. И странно, что получив снимок — Нкрума сделал его, собираясь на ночную охоту — не содрала с непочтительного отпрыска шкуру. Не иначе, он тогда был далеко, а потом матушка не то, чтобы забыла — она никогда и ничего не забывала — но отложила расправу до удобного момента.
Его костюм нашелся в самом дальнем уголке гардеробной. И кристаллизированное полотно кольнуло пальцы, прежде чем ожить. Оно расползлось по ладони тонкой пленкой, которая моментально расширилась, растеклась, закрывая кожу.
— А вообще? — Гарджо старательно улыбался, вот только клыки эту улыбку портили.
О да, это именно та информация, которая мне теперь жизненно необходима. А все-таки странные у меня фантазии… нет бы вдвоем на острове, чтобы пляжи, пальмы и море… допустим, вдвоем мы были и пляж имелся, а что до остального — на свой мозг жаловаться дело неблагодарное.