— И что ты сделал? — спросила я завороженная.
И он, выходит, любит, когда за ухом чешут.
Так оно быстрее будет, а то в лабиринте внешних коридоров можно проплутать если не вечность, то мало меньше. Столько времени у нас нет.
— А мы здесь останемся? — уточнила женщина, оглядываясь на молчаливую стражу из камней. Песок подбирался к ним, но не рисковал пересекать границу.
— Если не возьмешь, я закричу, — предупредила я. — Громко…
Не настолько, чтобы задуматься о последнем пути — и отец не думает, хотя старше Нкрума втрое — но пустыня благоволит к молодым. А он… слух ослабел. И он едва не наступил на песчаного паука, выползшего, чтобы поймать пару прытких медянок.