Я зову их, детей своих, и моя собственная хранительница начинает покачиваться, отзываясь на внутренний голос.
Он вышел на террасу — и конечно, проклятая повязка затрещала и сползла еще ниже, обнажив и шрам на животе.
— А у вас пираты водятся? — она наморщила носик. — Извини… мне что-то такое говорили, но тогда я была немного… не в том настроении, чтобы про твои заслуги слушать. Ты их победил?
Они приносят мелкий кварц. И скопления харманита, что блестят на солнце куда ярче искусственных алмазов, а ценятся еще выше. Они оставляют опутанные волосом яйца пауков-перемежников, и тогда семейные инкубаторы наполняются до краев…
— И что это было? — тихо поинтересовалась женщина, не делая, впрочем, попыток подняться.
Это и вовсе бред. Детеныши… да я их, конечно, любила, но исключительно чужих и на расстоянии. И чем больше было расстояние, тем крепче становилась моя к ним любовь. Ее хватало даже на то, чтобы с должным восторгом просматривать очередную сотню снимков, внимать рассказам и сочувствовать, когда сего требовала ситуация.