— Представь себе: быть возлюбленной Готора и Ричарда Планжере одновременно. А после — тридцать лет настоятельницей женского монастыря. — Он протянул руку и погладил птицу по перьям. — Должно быть, именно Готор подарил ей Парцифаля. Так что ему уже порядком лет.
Схожее с человеком создание втягивало в себя тени. Ростом оно было выше верхних книжных полок, обнаженное, толстые белые вены проступали на светло–синем, напоминавшем старый мрамор теле, плотные кожистые крылья за спиной опускались от головы до самого пола по идеальной дуге, которой бы восхитился любой художник.
— Он сумеет сотворить такое вновь? — спросил он.
— Еще бы, — задумчиво произнесла она. — Мой любовник погиб, сражаясь с ними. Вот и повод для исповеди. Любовник. Любовники.
«Так приятно беседовать с понимающим человеком. Значит, ты научился покидать собственное тело? А! Вижу, что нет. Любопытно».
Небольшая группа ирков попыталась пробраться вслед за ними. Все твари были одеты в чешуйчатые доспехи и прикрывались круглыми щитами.