Ранальд безмерно устал. Вволю наплакавшись, он потратил целый вечер, пытаясь отловить коня. Тешил себя надеждой, что наткнется на обоз, арьергард какого–нибудь отряда или на других спасшихся. Но так и не повстречал ни единой живой души.
По другую сторону площади едва сдерживали атаку врага копейщики. Их было пятнадцать, а может, и меньше, а сражались они против сотни ирков и боглинов. Существа из земель Диких не слишком усердствовали — им нужна была лишь добыча, а не сражение. Но все же они продолжали напирать.
Его оптимизм и уверенность в роковой ошибке, совершенной врагом, развеялись, погасли, словно задутые порывом ветра, при виде безбрежного океана боглинов, пересекавших открытое пространство и двигавшихся прямо на них. Он почувствовал что–то похожее на безысходность, у него перехватило дыхание.
— Иногда тайны должны оставаться тайнами по многим причинам, — заметил он.
В какой–то момент сэссаги перестали стрелять.
— Тогда соберите побольше лодок и готовьтесь переплыть реку. В этот раз прикрывайте их. Если король не полный глупец, то будет двигаться вдоль южного берега реки, как того и опасается мой брат Туркан. Верно? И если вам придется туго, я пришлю гвиллчей, по крайней мере кого–то из касты пониже, чтобы они смогли переправиться через реку.