– Оборотень. Екатерина Александровна, не переживайте, вам он ничего не сделает.
Эдмунд поднял на меня напряженный взгляд, в котором до сих пор бесновались оранжевые всполохи, и натянуто улыбнулся.
Я же, абсолютно не представляя, какими шаманскими плясками и с какими конкретно бубнами буду вызывать род, поторопилась в родовой склеп. Там все началось, там и будем разбираться в степени вины каждой из рода.
Я куда попала? Это что за… жуткий шабаш?! Да я даже в домовых не верила никогда, а тут – полноценный паноптикум! А что будет дальше?
Я задумчиво прикусила губу, поискала взглядом хоть один клочок сочинения, но каменный пол площадки был девственно чист, и на мой мысленный вопрос никто не ответил. Перевела взор на запястье, где темнела татуировка, и решила, что раз она на месте, то ничего не отменяется. Жаль. Было бы забавно, если бы из-за глупой выходки Эдмунда меня исключили из списка участниц.
– Вова-а-андр! – проревело в двадцати метрах надо мной возникшее из ниоткуда новое чудище, и я испуганно вжалась в скалу, практически уйдя в нее целиком. Они издеваются?