Продолжительные поиски вымотали, так что прежде чем приступить к немыслимому в этих краях вандализму, я устало присела прямо на пол. На дорожку, так сказать. Блаженная улыбка самоубийцы легла на мои губы, в голове было девственно пусто, совесть – кристально чиста, а намерения – как никогда четкими и категоричными.
Минут двадцать я снова бездумно сидела, уставившись на заходящее солнце и все удлиняющиеся тени. Солнце неумолимо пряталось за склоном, но еще виднелась почти треть красного диска. По ощущениям, которые возникли спонтанно и непонятно откуда, в регионе было лето, а сейчас – около десяти вечера. Озадачившись выводами, попыталась понять, как я их сделала, но так и не смогла. Тело не чувствовало ни холода, ни тепла, руки не ощущали шероховатости поверхности, и что камни, что редкие травинки на ощупь были как вязкий кисель. Вроде и трогала, но в то же время периодически проникала внутрь.
На меня смотрели с таким искренним восхищением, что кровь моментально прилила к щекам, и я поняла, что если сейчас же не скажу какую-нибудь глупость, то точно провалюсь сквозь землю от смущения.
И, обойдя хмурого Эдмунда бочком, встала между ним и окном.
– Мм? – промычал мой добровольный опекун явно заинтригованно.
– Лорда Максимилиана – в военную академию на следующие семь лет. Без права досрочного возвращения, применения силы рода, озвучивания своего титула и прочих привилегий, – прозвучал вердикт, и, прежде чем обескураженный Макс успел открыть рот, его окутало вихрем темной силы и унесло на Гретские острова, славящиеся своим жестким подходом к воспитанию сыновей знатных семей.