– А давайте! – явно воодушевленный сменой темы радостно хлопнул в ладоши опер. – Где, говорите, у вас кухня?
– И кто же такой глупый решил, что решение рода неоспоримо? – В моем голосе проскользнули нотки ярости, и, имей я хоть каплю магических сил – отправила бы в собеседницу что-нибудь потяжелее молнии. – А я желаю его оспорить! Я свободная личность с правами гражданки России, и никто не может, тем более какой-то там род Оверъяр, отнять их у меня!
– Разве вы передо мной виноваты, ваше темнейшество?
– Расой, Гришенька. – Я с сочувствием погладила опера по когтистой лапище. – Ну и мордой в том числе, если уж быть честной до конца. Мне и люди-то далеко не все нравятся, а тут ты… Нет, ты просто душка, и я буду очень рада с тобой дружить, но даже мысленно не могу представить, как с тобой можно целоваться. Не хмыкай. Уверена, ты легко сможешь найти себе девушку посговорчивее и посимпатичнее. Архангельск, конечно, не Москва, но и у нас есть красавицы, достойные твоего внимания.
– А вы, значит, в манерах спец… – тихо проговорила я, мысленно прикидывая, как же поскорее выведать у странной гостьи истинную причину беседы.
– Не забыла, – отмахнулась я от напоминания, не прекращая с надеждой просверливать в братишке дырки. – Он мне точно поможет?