Признание вырвалось непроизвольно. Сама не знаю, зачем это сказала, но, как только это прозвучало, поняла, что лучше бы промолчала. О ком я беспокоюсь? О могущественнейшем темном лорде, для которого местные нелюди – сродни мышам! С опаской подняла взгляд на Эдмунда, но вместо насмешки увидела на его лице совершенно иное. Прямо сейчас с Оверъяра можно было писать картину «Умиротворение».