Раньше меня бы это не остановило, но наставления Петра были очень свежи в памяти, и сейчас мне приходилось делать нелегкий выбор.
Еще пять минут назад невероятно яркое желание смерти сейчас практически сошло на нет, и я искренне недоумевала, как вообще могла такое заявить. Еще и всерьез. И тихонько радовалась, что меня вроде как никто не убьет, потому что род бдит…
– Записывай. Его зовут Петр Маслов, он опер.
Такой подлости я ожидала меньше всего. Отшатнулась, но увернуться не успела – жидкость, словно живая, облепила сначала мое лицо, затем начала расползаться вниз, обжигая тело будто кислотой, и я заметалась по лаборатории и завыла от боли.
Хорошо, что их эмоции можно отслеживать по волосам и глазам. Малейшее раздражение – и цвет начинает меняться.
– Екатерина Александровна, а вы не так умны, как мне показалось вчера, – сухо проговорил очень знакомым себячьим голосом звонивший.