Самый первый из упырей кое-как поднялся, глухо рыча, побрёл обратно к пещере. Вся грудь в тёмной крови, блестят, словно смазанные чем-то, иссиня-чёрные волосы. Бледное молодое лицо его, наверное, сочли бы весьма мужественным и привлекательным немало дев, но сейчас его искажала дикая гримаса ненависти.
– Холмы… буреломы… ведьмино поместье, Вен, как тебя сюда занесло… Ага! Вижу гада! – Алисанда хищно оскалилась. – Экий попрыгунчик-то… ого! Чтоб я так скакала – перемахнул через провал в десять саженей… идёт, как по ровному…
Рогатый вновь повернулся к Алисанде и медленно пошёл прямо на неё. Он никуда не торопился, он наслаждался каждым мгновением, и это явно роднило его с вампирами.
И не просто отомстил и красиво пал рядом с трупом врага, как пели их северные скальды. Торфинн отомстил, выжил, вернулся, много лет ходил-топтал дороги Припроливья, истребляя упырей всюду, где только мог.
Трансформации в гууна, недовампира, утратившего свободу воли и тупо служащего своему господину?
Мастер скромно потупился, разводя руками – да, вот такие мы, мол.