– Знаю, – поморщился князь. – Схарчили бы меня упыри и косточек даже не оставили. А ты не одну даже, четверых взял!
– Этот мир, – отчеканил козлоногий, – отмечен печатью Хаоса. И обречён Разрушению. Так сказано в книгах пророков. Они знали, о чём говорили. И они ушли. Туда, далеко, за небо. Они были мудры и спаслись. Спасайся и ты, маг. Не старайся разгадать Пророчества. У тебя всё равно ничего не получится. Беги. Ты можешь. Мир за пределами твоего мира велик и необозрим. Уходи отсюда. Этот мир нужен великому Ничто. Тому, кто не имеет названия. Но ты можешь уходить. У тебя будет новая жизнь. Это лучше, чем не иметь никакой – во всяком случае, ты сможешь отомстить.
Мастер и ученик молчали, глядя на связанную чародейку.
– Это всё равно интересно, друг Вениамино. Я немного занималась наследием безумного Макса – или, вернее сказать, последствиями его безумия. Но это так, между прочим. Мы отвлеклись – с тобой так приятно разговаривать… после всех этих лет.
Взгляд его притягивал и завораживал. В нём жила странная раздвоенность – взгляд одновременно и зверя, и разумного существа, однако наделённого разумом настолько странным, что все привычные Вениамину и Алисанде категории скорее всего показались бы ему полной чушью.
Правда, была она куда меньше той, в которую обернулся Петер, и ей удалось, оставляя на камнях кровь пополам с обрывками шкуры, протиснуться в бойницу.