Они столкнулась в воздухе, распластавшийся в прыжке зверь и упырица, собравшая для своего броска и в самом деле последние силы.
Появился грузный, неповоротливый толстяк в нахлобученной меховой шапке из чернобурых лисьих хвостов. Пузо его было настолько необъятным, что он, подобно монахам, носил нечто навроде рясы или балахона до самой земли и тёплый плащ, накинутый на покатые плечи.
Он оторопел тогда; отдёрнулся, отшатнулся, оскорблённый.
– Так вот смотри, если и со мной что подобное случится – меня ни в коем случае не слушай, на посулы не ведись. Где у нас кислота с серебром толчёным, ты знаешь.
– Оставайся здесь, Хомка. Жди хозяев. Отсюда ни шагу. Понял ли?
– Не разнесёт! Я знаю, что делаю! Шестёрку, говорят тебе! Сут-Кома-Раш-Чирр…