– Гони! – рявкнул мастер так, что у юноши враз исчезла охота спорить.
Грызли сухари, цедили очищенную какой-то алхимической снастью воду. Ждали.
– Вот Еленка бы не одобрила. Дескать, мёртвых не воротишь, а убийцу лютого, лиходея проклятого, душегуба кровавого мучить-терзать – таким же, как он, становиться. Всё правильно говорила. Редко у нас кого на шибеницу посылали, только когда вече всё приговорит, и золотые пояса наособицу приговорят, и купечество, и дружина… И соглашался я, дескать, негоже лютовать, дыба там, калёное железо… Казнишь кого – казни быстро. Не как при дедах-прадедах…
– Близко, парень. Да не переживай ты так, научишься. Будешь их не хуже меня чуять. Тут просто опыт надобен, ничего более.
Теперь перед госпожой Вильей лежали, стеная и рыдая, все трое вампиров.
– Это… это она приказала? – обиженно нахмурилась служанка.