Мастер, как и обещал, связал ей запястья и щиколотки надёжно, на совесть.
Грегор меж тем перестал кататься и вопить, он перестал даже хрипеть. Дыра в груди его всё расширялась и расширялась, виднелись обугленные, объеденные кислотой рёбра. Рана становилась всё глубже, кислота проникала в лёгкие.
– Смотри, что у меня есть, дорогой! – Ну точно девчонка, хвастающаяся новой куклой.
Хомка стоял, держа их варанов и не вмешиваясь, лишь изо всех сил борясь с позывами ко рвоте.
Магистр не двигался, похоже, потерял сознание от шока. Плащ весь потемнел от крови, и это тоже было плохо.
Копчик просидел над совнёй всю ночь и, конечно, почти ничего не отдраил. Зато потом его знатно отдраил плетью сам урядник. Хомка орал благим матом и просил пощады, но добился лишь того, что его ещё и отпинали ногами.