– Это перебор! – отрезала она и, оттолкнув мою руку со второй виноградиной, сама отщипнула от ветви несколько. – Где ты вообще воспитывался?
– Насколько нерушимыми, Великий? – продолжал допытываться кобольд.
Самым странным для меня было то, что никто из присутствующих даже не заикнулся о том, что можно поступить по-другому. Слово, данное конкретному индивиду, здесь ценилось на вес золота. Если ты пообещал и не сделал, с тобой больше не будут иметь дела – так в этом мире все работало, и поэтому все спокойно отнеслись к моим заявлениям, что, как только я закончу дела на поверхности, снова уйду к кобольдам.
Тут до всех дошло, что я вообще-то с дороги, устал и наверняка хочу есть. Гномы, да и сам нубиец, засуетились, попытавшись забрать у меня баул с оружием. Предупреждающий гул и звон стали заставил их отшатнуться.
Его сияющая улыбка словно озарила комнату.
– Погуди мне тут, – проворчал я, но тайно был доволен, что даже меч оценил мои старания, – но, по-моему, стального цвета ты был красивее.