Сначала тяжелым взглядом меня провожал Тюхтяев.
Тюхтяев молча подал толстую папку. Теперь он сконцентрировался на анализе информации и получалось это у него получше завсегдатаев Фонтанки, 57.
Он улыбался одновременно и мне, и невесте Еремеева, внося аромат какой-то нерафинированности и дикой мужской силы. Как бы до дуэли не дошло.
— Это отличная идея. — я сегодня готова на все соглашаться. А покрывало на моей постели с успехом заменит любой гимнастический коврик.
— Но Вы не подумайте, Ксения, ничего такого. — она осеклась, вспомнив историю двухмесячной давности. — Милейший человек, убежденный пацифист.
— Поговорить зашла, Павел Георгиевич. — я включила улыбку психопата. — у нас такая ночь интересная будет, Вы даже не представляете!