— Затосковала там. — так ведь оно и было. Места себе не находила. — У меня здесь жизнь, я уже проросла в это время.
— Ваше Сиятельство разве сталкиваются с подобным отрепьем?
— Это не они. Это муж ее рассказывает. Он видел все, но вмешаться не мог. Потому и руки на себя наложил. — этот синхронный перевод с потустороннего уже напрягает.
Люська разрешила ему вставать и вот он бродит по коридору, заходит в кабинет. Оглядывается, озадаченно смотрит на наш общий письменный прибор, ищет что-то взглядом.
Встреча на улице, когда она даже напевала что-то себе под нос, вообще выбила из колеи. Было дело, он ревновал ее к дипломатам, но тогда это больше напоминало игру, сейчас же она ускользала навсегда — это было понятно. Мысль о том, что это он сам вытолкнул ее в чужие руки, надворный советник придушил в зародыше. Просто их отношения — очень сложная история, как и все, что связано с графиней Татищевой.
— Наверное. — поправила Люся. — Да, сестренка, вот сейчас ты не в чем не виновата, а перед всеми крайняя.