Смахиваю невидимую соринку с плеча и замираю от этого взгляда. Ах, все же было что-то у нас особенное, было. И вот он совершенно непристойно касается губами тыльной стороны ладони.
Демьян протянул мне ротонду из норки, подаренную графом два года назад. И как получилось, что она упала, не знаю — уж я точно к этому отношения не имела.
Для такой сводки надо знать побольше, но тень рискнула проявить инициативу и прошептала на ухо Хакасу несколько слов.
— Что ты натворила? — тихо спрашивает граф.
— Я и Шестаковой проживу. — она отставила чашку чая.
— У тебя шрам на шраме и шрамом погоняет. — я изучала его тело словно карту сокровищ — мой же ровесник, практически, а видок как у пробной версии Франкенштейна.