— Но в честь дружбы, которую не я предала, сначала прошу добром. Не скажете страдающей женщине, где найти ее жениха? Нет? — он помотал головой. Вольному воля. — Ну, что же, сейчас буду убеждать Вас передумать.
— Простите меня. — внезапно глухо раздалось из-под Фохта. — Я потерял над собой контроль…
Отсыпались до полудня. Так хочется протянуть это ощущение семьи надолго. Но нужно еще разослать подарки знакомым — тем же горнякам, Гроссе, да и Феде, в конце концов, тоже.
А вот как раз у Зданкевичей — святые все же люди, относятся ко мне как нормальной, хотя о беде моей слышали, и не требуют фонтанировать радостью — встретился мне удивительный человек.
И так оно потянулось. Федор появлялся пару-тройку раз в неделю, мы проводили прекрасные часы за плотно запертыми дверями. Вот только уголовные дела за обедом не обсуждали. Не могу. Больно.
— Понимаю. Но на расстоянии вам с ней ладить будет проще.