На третий день после операции заявился граф, бледный, губы плотно сжаты, во взоре решительность и смущение.
Через несколько дней у нас умирал молодой, но чрезвычайно угрюмый грек, в котором я не сразу признала Андреаса. Опознала только по портсигару. Умирал долго и страшно, с развороченным животом и сепсисом, непрекращающимся кровотечением и инфекцией. Хирурги дважды пытались урезать кишечник, лепить швы на швы, но к утру парень скончался.
— Что еще? Я, так-то обошлась бы и без этого сноба.
— Мне, возможно, вообще не стоит ложиться. Завтра после обеда заснете, а к выезду я Вас сама разбужу.
— А вот теперь честно скажите, что хотите, чтобы я ушла.
— Гре-е-ек. — протянула хозяйка. — Ясно. Да, проезжал, но остановился и решил дождаться помощи.