Цитата #778 из книги «Ленин: Пантократор солнечных пылинок»

Возможно, справиться с назойливым лбовцем Ленину помог другой уральский боевик – из самых серьезных – Эразм Кадомцев: бывший офицер и военный инструктор большевиков, обучавший в 1905 году своих дружинников сборке бомб и чтению Ленина, рыскавший в 1907-м по Петербургу с переданными ему фотографиями провокаторов и расстреливавший их, затем эмигрировавший в Женеву, а после перебравшийся в Париж. Он сам, его родители и его братья-боевики были давними знакомцами Ульяновых – еще по Уфе.

Просмотров: 3

Этот самочинный, потенциально роковой побег – закономерный финал 17-го года: года, который ему смертельно надоел, потому что сам он был быстрее, прозорливее, сообразительнее, энергичнее, хитрее, дальновиднее тех, кого история поднимала вместе с ним по эскалатору; а все заставляли его ждать и проводить все решения через демократические процедуры, в рамках которых меньшинство подчиняется большинству; но он знал, что обычно только начинает в меньшинстве – а дальше в состоянии раскачать тюрюков и байбаков, перетащить на свою сторону столько голосов – в ЦК, ВРК, расширенном ЦК – сколько потребуется.

Просмотров: 3

Избавившись разом и от студенческого билета, и от перспектив сделать карьеру на службе государству, ВИ побрел к себе на съемную квартиру на Новокомиссариатской, 15, – это одноэтажная с антресольным этажом деревянная постройка, «дом Соловьевой», где Ульяновы жили осенью 1887-го: они внизу, сверху хозяева. И пока те, кто не участвовал в сходке, запасались свидетельствами квартирных хозяек – что провели день дома, Ульянов, у которого алиби не было, успел написать прошение «об изъятии из числа студентов». На что он рассчитывал – ну ладно еще утром, когда «бежал и размахивал руками» в толпе, – а вечером-то, когда неизбежно должен был почувствовать похмелье? Даже советские биографы Ленина пожимают плечами в недоумении: загадка; тогда ведь еще и Маркса не прочел.

Просмотров: 4

Много размышлявший о Ленине – и испытывавший к нему химически чистую ненависть, видевший его сугубым россиененавистником, боявшимся, что Россия может спастись, заключив сепаратный мир с Германией или создав кадетское правительство, чтобы победить вместе с Антантой и на четверть века погрузиться в буржуазное спокойствие, – Солженицын не случайно назвал «ленинский блок» глав из «Красного колеса»: «Ленин в Цюрихе». Место, несомненно, ключевое. Здесь Ленину подфартило; Красное Колесо истории провернулось, паровоз сдвинулся – и Ленин, бешеный, одержимый демонами, из ничтожества, бродяги превращается в самого ценного человека в Европе, который в одиночку может изменить ход мировой войны. Это, конечно, преувеличение – такое же, как красиво сделанная сцена с галлюцинацией, где к Ленину приходит посланник от Парвуса и затем у него из саквояжа – все увеличивающегося в глазах плохо себя чувствующего Ленина – вылезает, наконец, сам Парвус и по-дьявольски начинает соблазнять Ленина немецкими деньгами.

Просмотров: 4

Если типажом эпохи был «вечный студент», то ВИ ему катастрофически не соответствовал: университет, куда он, наконец, записывается летом 1890-го, 20-летним, он успевает окончить со второй космической скоростью, схватив по книгам за полтора года то, чему обычные молодые люди, на лекциях и семинарах, выучивают за четыре. Когда он, собственно, был студентом? В Алакаевке и на сессиях в Петербурге, где сдавал, будто орешки щелкал, право – гражданское, уголовное, римское, финансовое, церковное, международное. Исследовательница Р. Поддубная обнаружила в журнале приемов Департамента полиции Петербурга от 1890 года запись о том, что Ульянов просил разрешения выехать за границу; причиной могло быть желание поступить в иностранный университет, поехать на лечение – или установить контакты с иностранными марксистами; возможно, всё вместе; но до 1895-го ВИ никуда так и не выпустят.

Просмотров: 4