Цитата #275 из книги «Ленин: Пантократор солнечных пылинок»

Утром 30 августа 1918 года – тем самым, когда в Петрограде был убит Урицкий, а у Свияжска решалась в бою с белочехами и каппелевцами судьба Казани и золотого запаса России – на столе у Ленина оказались две путевки на митинги. Первый раз ему предстояло выступить с публичным рассуждением на тему «Две власти (Диктатура рабочих и диктатура буржуазии)» в Басманном районе, в здании Хлебной биржи, а второй – на Щипке, заводе Михельсона.

Просмотров: 2

Чтобы после всех гимнов подполью выставить свою кандидатуру на легальных выборах в царский парламент, где при вступлении в должность депутат обязан был публично клясться на верность самодержцу, следовало обзавестись очень толстой кожей; ссылаясь на тонущую в тумане необходимость «укрепления приводного ремня между большим колесом, начавшим сильно двигаться внизу, и маленьким колесиком наверху», Ленин, с помощью дружественного правления союза приказчиков, обзавелся промысловым свидетельством для участия в выборах – на имя «Карпов», под которым и выступал впервые перед большой публикой в Народном доме Паниной. Баллотировался он – не по рабочей, разумеется, курии, а по городской – от так называемого «левого блока» – трудовиков, эсеров, народных социалистов и социал-демократов (не кадетов!). Среди выборщиков по Московскому району Санкт-Петербурга были приказчики, писатели, врачи, корректоры, присяжные поверенные, инженеры. В целом выборы стали, можно сказать, триумфом левых партий; в Думу прошли 180 человек; одних только с.-д. среди депутатов оказалось более 10 процентов – шесть десятков человек; но именно для Ленина (как, впрочем, и для также выставлявшегося Дана) все кончилось пшиком – левый блок по его району не прошел, и приказчики отправились восвояси по своим лавкам – подсчитывать убытки. Сведения о Ленине как о несостоявшемся депутате Госдумы в советское время не афишировались – но и не слишком скрывались; в целом Ленин никогда не позиционировал себя как сторонник парламентской демократии, и поэтому приведенный Горьким анекдот про Ленина и непонятливого меньшевика-рабочего, которому приходится объяснять, в чем истинная причина разногласий между беками и меками («Да вот, говорю, ваши товарищи желают заседать в парламенте, а мы убеждены, что рабочий класс должен готовиться к бою»), кажется для биографии Ленина более естественным, чем «две строчки мелким шрифтом», доказывающие, что в некоторых политических обстоятельствах Ленин менял линию своего поведения.

Просмотров: 5

В 1914–1915 годах Швейцария, только обучающаяся извлекать прибыли из войны соседей, была скорее тихим омутом, чем тихим уголком; здесь пока еще не возникало ощущения, что последнее значимое событие в истории страны – изобретение часов с кукушкой. 50 тысяч итальянских, немецких, австрийских гастарбайтеров разъехались по домам, и местным пролетариям приходилось вкалывать днем и ночью; у предприятий, выпускающих военную продукцию, было много заказов, но зарплаты рабочих сократились на 20–50 процентов, и это при взлетевших из-за войны ценах; женщины, которые бродят вдоль железной дороги в поисках кусков угля, были самым обыденным зрелищем. Так что когда летом 1916-го будущий председатель Совнаркома социалист Ленин заметил будущему президенту Швейцарской Конфедерации социалисту Нобсу: «Полагаю, Швейцария – самая революционная страна в мире», в этой шутке была лишь доля шутки; в ноябре 18-го в Швейцарии начнут строить баррикады, а столкновения рабочих с полицией приведут к жертвам.

Просмотров: 3

И все же обожествление коробило, раздражало и бесило его. Когда в 1920-м, к пятидесятилетию, Горький использовал в своем юбилейном тексте термины «священный», «легендарная фигура» и пр., политбюро вынуждено было принять постановление, где статья была квалифицирована как «антикоммунистическая». Когда летом зрители, пришедшие на концерт Шаляпина, заметили сидевшего в партере Ленина и принялись аплодировать – ему, не исполнителю – он в гневе встал и вышел из зала. Но они всё равно аплодировали – даже когда видели, что таким образом выгоняют его.

Просмотров: 3

У Герберта Уэллса, совершившего турне по переживающей не лучшие дни экзотической стране, «кремлевский мечтатель» Ленин – лицо новой России, проступающее из вековой азиатской мглы; однако сам Кремль, надо сказать, мог считаться маяком, сияющим посреди океана тьмы, лишь условно. Электричество худо-бедно (из-за частых отключений все жители Кремля носили с собой свечи – и часовые тоже) поступало в здания, но на улицах продолжали гореть газовые фонари, которые каждый вечер, один за другим, зажигал фонарщик.

Просмотров: 11