2024 © Все права защищенны - BookQuotes.ru
Посторонний, сунувший нос в протоколы съезда с намерением поскорее сориентироваться, в чем там суть, быстро взвоет: черта с два здесь можно понять что-либо не то что даже об антураже самого события (в каком из уголков Вселенной собрались все эти люди? как они выглядят? сколько занимают промежутки между их беседами – час, месяц, год? в какой конкретно момент произошел пресловутый «раскол»?), но хотя бы о том, кто, собственно, в нем участвует. Основных действующих лиц не больше десятка – Плеханов, Троцкий, Ленин, Мартов, Либер, Пиккер, Акимов, – но время от времени в полилог вступают другие персонажи, и их много – десятки, может быть, сотни, не разберешь. На самом деле, в съезде участвовали около пятидесяти – плюс-минус пять – человек: кто-то приезжал, кто-то хлопал дверью, кто-то прогуливал, кто-то имел право участвовать в совещаниях, но не в голосовании, а у кого-то было два решающих голоса, потому что он представлял сразу несколько организаций. Или – «она представляла»; тут все еще больше запутывалось: по протоколам не понятно, что в собраниях участвовали несколько женщин – ведь некоторые предпочитали выдавать себя за мужчин не то для конспирации, не то по еще каким-то причинам. Это не были грид-герлз «для красоты»: они не только держали над основными «пилотами» солнцезащитные зонтики, но и активно участвовали в гонке – и настаивали, к примеру, на внесении в программу РСДРП требования, чтобы ни одна мать не могла быть лишена возможности кормить своего ребенка грудью. Там были Засулич, Брукэр-Махновец (которая, однако, говорит о себе: «Я не согласен…»), Саблина (это Крупская), Розалия Землячка («Осипов»), Лидия Книпович («Дедов»), делегат Е. С. Левина (которая, однако, фигурировала под фамилией Иванов и про которую говорили в третьем лице: «он»). Гендерный туман сгущается в те моменты, когда на авансцене материализуются персонажи с заковыристыми фамилиями, вроде Макадзюб, или Стопани, или Калафати; впрочем, к примеру, Калафати фактически присутствовал, но в документах не отразился – потому что многие совещающиеся использовали тройную систему защиты: помимо фамилии, у них были партийные псевдонимы плюс технический ник, сгенерированный специально для съезда, точнее, для протоколов. Например: фамилия – Калафати, псевдоним – Мицов, но в протоколах – Махов (не путать с Брукэр-Махновец!). Или: Зборовский – Константинов – Костич. Конспирация была, что называется, сугубая – но выступающие иногда забывали об осторожности и апеллировали к своим товарищам, именуя их «обычными» псевдонимами – и вызывая ложное впечатление, будто в съезде принимает участие еще больше людей; эта ономастическая чехарда действительно, надо полагать, осложняла полиции процесс идентификации революционеров. Например, здесь были Ленский, он же Виленский, и был В. И. Ленин-Ульянов, и был еще один Ульянов – но который Герц (брат Ленина Дмитрий). Были, к примеру, Мартов – и Мартынов, и еще Мартын – В. Розанов, и Мартыном же назвал Плеханов Мартынова, когда тот покинул съезд: «Ушел Мартын с балалайкой». Мишенев иногда фигурирует как Мишенев-Муравьев, а иногда – Мишенев-Петухов. Были Акимов и Брукэр – на самом деле Махновцы, брат и сестра; были муж и жена Левины (Егоров + Иванов). Возможно, наиболее озадачивающим во всем этом был тот факт, что хотя создаваемая партия носила название «рабочей», собственно рабочих на съезде было всего трое: финн Шотман, николаевец Калафати и пробравшийся в Лондон под фамилией Браун туляк Сергей Степанов (не путать со Стопани).
Просмотров: 3
Вот что нам достоверно известно на этот счет. Есть несколько писем ИФ – что характерно, из ее архива, то есть скорее всего не отправленных адресату, – где она очень недвусмысленно упоминает о неких поцелуях с ВИ; есть письма ВИ – довольно много, десятки, где он обращается к ней на «ты» («запроси и добейся толку, пожалуйста») и обсуждает с ней, часто на ломаном английском, свои в высшей степени интимные – очень нетипично для Ленина – переживания («Never, never have I written that I esteem only three women. Never!! I've written that fullest friendship, absolute esteem and confiance of mine are confined to only 2–3 women. That is quite another, quite, quite another thing»).
Просмотров: 4
Единственная карта, по которой он мог куда-то идти, выглядела как индейский набор символов. Единственное сообщество, к которому он в тот момент принадлежал, были семья, род, «мы, Ульяновы». Самовар, Рак, Аист, Змейка, Лягушка, Свинья. Шесть минус один.
Просмотров: 2
Хуже были лаконичные ответы из официальных инстанций: «отклонено», «отклонено». 31 августа – последний шанс успеть на курс, не в Казань, так в Москву, Киев, Харьков или Дерпт. В тот момент в Казани присутствовал министр Делянов. Мария Александровна поехала к нему и вручила прошение лично. «В казанских студентах, – покачал головой чиновник, – до сих пор играет пугачевская кровь».
Просмотров: 4
Сталин не был психопат; как и Ленин, он умел воздерживаться от спонтанных реакций и тщательно дозировал проявления своих чувств – в зависимости от обстоятельств. Он продолжал поддерживать – плохие, но вполне рабочие – отношения с Троцким. В случае начала масштабной войны естественнее было бы ожидать от него не удара шахматной доской по лбу противника – заявлять жене Ленина «мы еще посмотрим, какая вы жена», – но тонко просчитанного хода сильной фигурой. Необычна и реакция НК, которая, повесив трубку, «рыдала и каталась по полу», затем написала Каменеву и Зиновьеву свое известное ламенто, а потом так или иначе спровоцировала появление убийственного для репутации адресата текста: «Уважаемый т. Сталин! Вы имели грубость позвать мою жену к телефону и обругать ее. Хотя она Вам и выразила согласие забыть сказанное, но тем не менее этот факт стал известен через нее же Зиновьеву и Каменеву. Я не намерен забывать так легко то, что против меня сделано, а нечего и говорить, что сделанное против жены я считаю сделанным и против меня. Поэтому прошу Вас взвесить, согласны ли Вы взять сказанное назад и извиниться или предпочитаете порвать между нами отношения. С уважением Ленин».
Просмотров: 4
Часть «Завещания» – опубликованная при жизни ВИ и в тот период, когда он мог по-настоящему контролировать свои тексты, – бесспорна: «Как нам реорганизовать Рабкрин», «Лучше меньше, да лучше», «О кооперации». Но есть и другая часть – «Письмо к съезду», «Письмо Троцкому», «Письмо Мдивани», «Об автономизации», «Письмо Сталину» (ультиматум про НК) – которая материализовалась в собрании сочинений из не вполне надежных источников, возникала не одновременно, меняла по ходу названия, не имеет черновиков, не зарегистрирована в ленинском секретариате и обзавелась репутацией надежной только за счет свидетельств лиц, у которых могла быть личная заинтересованность в том или ином развитии политической ситуации.
Просмотров: 2