Цитата #124 из книги «Ленин: Пантократор солнечных пылинок»

Подпевал ли Ленин «О соле мио» лодочникам при поездке в Голубой грот, совершил ли он прогулку под перголами Садов Августы и удалось ли ему увидеть голову Медузы на вилле «Сан-Микеле» – ничего из этого нам не известно. В пользу версии о том, что практические вопросы были отодвинуты в сторону и все внимание было сконцентрировано на отдыхе, говорит и тот факт, что ничего особенного, при всей идеальности условий, Ленин там не написал. Однако неделя, проведенная в обществе горьковской клиентелы, внушила ему твердую уверенность, что он должен вступить в Великую Битву за Материализм и обычной палки для Богданова мало; для политической атаки на махистов нужна настоящая дубина – каковой может стать философия.

Просмотров: 1

Подпольщик Н. Буренин – пианист, отыгравший немало концертов Чайковского и Шопена «с грузом», в бумажном «панцире» из «Искры» и ленинского «Что делать?», теперь таскал под пальто винтовки и динамит – и по-прежнему общался со знакомыми посредством закодированных сообщений (ручные бомбы – свадебные мешки с конфетами и т. д.); в его воспоминаниях есть история про все того же Игнатьева, получившего от своей связной записку следующего содержания: «Был тот, кто лает у ворот». «Вспомнив поговорку: “Енот, что лает у ворот”, Игнатьев стал думать, кто у нас может быть енотом, и быстро догадался, что речь идет, несомненно, о Боброве, так как есть енотовые и бобровые воротники». Да уж, несомненно.

Просмотров: 1

«Англия, – ерзал Ленин, – есть кажущееся исключение»; видит бог, он потратил немалую часть своей биографии на то, чтобы расшевелить эту страну и доказать мнимость английской уникальности; с озадачивающей регулярностью пересекая Ла-Манш, он предоставлял потенциальным ваятелям самые щедрые концессии на право превратить нельсоновскую колонну в ленинскую.

Просмотров: 2

Правда ли Мартов не понимал, что централизованная – без профессоров, которые сегодня готовы что-то делать, а завтра окажутся занятыми своими фараонами, – организация в русских условиях допустима и предпочтительнее, чем свободная ассоциация индивидов, которые при первой возможности наверняка будут склонны «договариваться» с буржуазией на ее условиях? Наверное, понимал. Однако Ленин его достал, и он упирается, как бы странно ни выглядел этот бунт одного приятеля против другого. В тот момент, когда Ленин предложил сузить редакцию «Искры» до трех человек, раздражение Мартова политиканством Ленина усугубляется до истерического бешенства. Съезд превращается в бедлам.

Просмотров: 2

Ленинский принцип – «лучше маленькая рыбка, чем большой таракан», остаться в мизерном меньшинстве сейчас, чтобы в перспективе не распылять ресурс власти – применялся последовательно и повсеместно. Большевики играли на противоречиях и не давали договориться – англичанам в Мурманске с белочехами в Казани, Врангелю и Пилсудскому, Ллойд Джорджу и Мильерану, Махно и Петлюре, Колчаку и японцам; раскалывали – церкви и уммы, национальные автономии и банды, квазигосударственные образования и армии. Давным-давно Богданов назвал Ленина «грубым шахматистом»; Ленин еще в 1903 году, объясняя тактику раскола, пользовался термином «война»: «И надо всем и каждому втолковывать до чертиков, до полного “внедрения в башку”, что с Бундом надо готовить войну, если хотеть с ним мира. Война на съезде, война вплоть до раскола – во что бы то ни стало. Только тогда он сдастся несомненно». Расколы использовались не только при атаке на очевидных врагов; применяемая по отношению к «своим», эта тактика позволяла преодолевать инерцию того или иного общественного объединения (партии, политбюро) – и обновлять его, приноравливая к изменившимся условиям. Ни Деникин, ни Колчак, ни Махно такой техникой не владели в принципе, они вообще не были политиками и «просто воевали», выжимая что могли из своих окостенелых структур; в ситуации, когда игра шла на нескольких досках, у Ленина было колоссальное преимущество над ними. Ленин был мастером заставить противников путаться друг у друга в ногах, а если им все-таки удастся организоваться – бросить такую кость, из-за которой они начали бы грызться. Сам он знал об этом и иногда даже позволял себе нечто вроде публичной лекции на материалах из недавней хроники – например, ему нравилось припоминать про свое согласие «вступить в известное “соглашение” с французскими монархистами» в феврале 1918-го, когда наступали немцы, и «французский капитан Садуль… привел ко мне французского офицера де Люберсака. “Я монархист, моя единственная цель – поражение Германии”, – заявил мне де Люберсак. Это само собою, ответил я (cela va sans dire). Это нисколько не помешало мне “согласиться” с де Люберсаком насчет услуг, которые желали оказать нам специалисты подрывного дела, французские офицеры, для взрыва железнодорожных путей в интересах помехи нашествию немцев». «Мы жали друг другу руки с французским монархистом, зная, что каждый из нас охотно повесил бы своего “партнера”. Но наши интересы на время совпадали».

Просмотров: 3