В апреле 1908-го он провел здесь неделю – в умеренно враждебном окружении. Богданов к тому времени был взвешен и найден достаточно легким, чтобы катапультировать его с пассажирского сиденья; однако едва ли знаменитый предкаприйский cri de guerre Ленина – «бой абсолютно неизбежен» – подразумевал буквальную драку (хотя Крупская – со всегдашней скрытой иронией по отношению к мужу – однажды сообщает, что «видела раз, как они чуть не подрались с Богдановым, схватились за палки и озверело смотрят друг на друга (в особенности Ильич)»).
Госбанк, выступавший в России финансовым регулятором, поменял вывеску; в этом «Народном» теперь банке воцарился давний ленинский партнер Якуб Ганецкий, на которого и была возложена функция поглощения частных банков – вместе с их балансами и кредитами. 4 декабря большевики разрешают частным банкам открыться – и в течение восьми дней почти не вмешиваются в их работу (позволив, однако, снимать со счетов не более установленной суммы и ограничив время работы офисов двумя часами в день). За это время банки выкачали из Госбанка несколько десятков миллионов рублей – теоретически для вкладчиков, а возможно, для своих махинаций; официально было запрещено выводить капиталы за границу.
Кем был Ленин, бесповоротно утрачивающий свои интеллектуальные способности и саму жизнь?
Трое суток Ульянова промариновали в предвариловке – в пересыльном каземате под крепостью, а первый день – даже в арестантском халате. Затем его выставили, и не только из университета, но и из города; местом ссылки было назначено Кокушкино. Специальный пристав следил, чтоб он убрался именно восвояси, а не абы куда.
Официальная историография умалчивает о том, что Ленин, по сути, стал вождем большевиков благодаря – это не преувеличение – ослам.