– Ты должна называть его альд Ристон, а не по имени, – отозвался Аэдан, но собеседница только фыркнула. Она знала обоих еще с раннего детства, когда ее отец, назначенный управляющим, впервые перешагнул порог фамильного особняка Ристонов, вот и позволяла себе вольности в обращении. – Это назначение из столицы, и он не сможет его оспорить.
Если его ночное возвращение ей не приснилось, мог ли он побывать там, где произошло убийство? Но ведь почти весь тот вечер они провели вместе и вдвоем вернулись в особняк! Так когда бы Ристон успел заманить Карин в шахту?
– Женщина, милочка моя, должна быть похожа на дивный цветок! Прекрасный, благоухающий! А не на колючий кактус!
– На том, что нам нужно идти к родителям Карин, – отозвалась она. Неуверенно покосилась на дверь. – Если, конечно, вы не собираетесь еще разочек заглянуть к моему начальству.
Игберт Фрим работал в Службе Правопорядка и, по слухам, приходился дальним родственником кому-то из королевской семьи. Али в этом, если честно, сомневалась. Она подозревала, что тот сам распустил эту сплетню, чтобы его считали настоящим аристократом. Увы, внешне он мало походил на тех, чьи гордые профили украшали монеты. Невысокий, плюгавенький, дорогие вещи сидели на нем плохо, словно с чужого плеча.
Сидя в вагоне поезда возле окна, из которого открывался дивный вид на луга и леса, Алита перебирала письма сестры, как драгоценные сокровища, а временами даже украдкой прижимала их к лицу, пытаясь уловить ускользающий запах ромашки. Последнее письмо, отправленное из Бранстейна, оказалось самым коротким из всех. Будто Рону что-то беспокоило, но говорить об этом прямо она почему-то не захотела.