— Нет. Он просто пропал. — Фарид вручил мне сложенный листок и маленький ключ. — Мне передал хозяин его квартиры. Он сказал, Рахим-хан уехал в тот же день, что и мы.
— Свои первые рассказы я записывал в коричневый блокнот, который ты мне подарил.
Окно, выходящее на площадь, было разбито. На стене за кроватью засохло огромное кровавое пятно.
Я вспомнил, что Баба говорил как-то о пуштунах.
— Так это было представление? — спросил я, потирая щеки.
Она звонила в несколько международных агентств по усыновлению. За афганского ребенка никто из них не берется, но ведь еще не вечер.