— Надо выпустить газы. Только после этого вы сможете принимать жидкую пищу. Не пукнешь — не поешь.
Жаль, ты никогда не видал Сохраба. Он очень хороший мальчик. Рахим-хан-сагиб и я научили его читать и писать, чтобы не рос дурень дурнем, как я. А как он умеет стрелять из рогатки! По улочкам Шаринау, как и раньше, бродит человек с обезьяной, и, если он попадается нам на глаза, я обязательно даю ему денег, чтобы мартышка станцевала для Сохраба. Видел бы ты, как он смеется! Мы с ним часто ходим на кладбище на холме. Помнишь, как мы сидели вдвоем под гранатовым деревом и читали «Шахнаме»? Это дерево давно уже не дает плодов, но тень у него, как и раньше, густая. Сидя под ним, мы с сыном прочитали уже всю «Книгу о царях», и больше всего ему нравится, как ты, наверное, догадался, сказание о Рустеме и Сохрабе. Скоро он сможет прочесть все это самостоятельно. Я горжусь своим сыном и очень счастлив.
— Может, нам вернуться в Пешавар? — спросил я, глядя на кусочки льда в своем стакане.
— Ну да. Теперь я вспомнил. Генерал Тахери женился на сестре Шариф-джана. Как ее звали…
— Радуйся, что у тебя хорошее здоровье и хороший муж.
На место мы прибыли около полудня. Кучка людей пряталась под наскоро сооруженным навесом. Кто-то уже жарил болани, дымились чашки с чаем, исходило паром блюдо ауша из цветной капусты. Из аудиоплеера разносился хриплый голос Ахмада Захира. Наверное, наша четверка выглядела забавно, когда мы шагали по мокрой траве: впереди я с Сораей, за нами Хала Джамиля, Сохраб в необъятном желтом дождевике — замыкающий.