— Вот оно что, — смутился Вахид. — Тебе, конечно, виднее. Кто я такой, чтобы давать тебе советы?
Но я уже и сам догадался. В руках у меня был блокнот в коричневой кожаной обложке, подаренный мне Рахим-ханом на тринадцатилетие.
В такси на пути в гостиницу Сохраб прижался головой к окну, не отрывая глаз от проплывающих мимо элегантных зданий, осененных эвкалиптами. Его дыхание то и дело туманило стекло.
Таня смотрит на меня, неловко улыбается, и лицо ее передергивает тик.
Не помню, когда именно меня стал разбирать смех. Я прямо корчился от хохота, и даже невыносимая боль (губы, глотка, челюсть, ребра) не могла унять его. И чем громче я смеялся, тем сильнее меня били.
Хлопнула дверь машины. Взвизгнули на повороте шины. Задние фонари мигнули в сгущающейся темноте.