Никто не успевает даже пошевелиться. Отец Камаля засовывает ствол себе в рот и нажимает на спуск.
Баба постучал меня по груди рукой, в которой дымилась сигарета.
Я понимал. Уж о чем, о чем, а об онкологии я теперь мог разговаривать запросто.
— Когда-нибудь, Иншалла, ты будешь великим писателем, — сказал Хасан. — Твои рассказы будут читать люди во всем мире.
— Зря я вернулась, — плакала Санаубар, порываясь уйти, — все равно сделанного не воротишь. Убежала — плохо, а вернулась — еще хуже.
— Зачем мы сюда приперлись? Змей полетел совсем в другую сторону, не видел разве?