— Убили? Не шевелится? Казнь совершилась?
В руках у стройной красавицы с шелковистыми иссиня-черными волосами был термос и пластиковая чашка. Густые брови срослись на переносице, словно два крыла у птицы, нос с легкой горбинкой — ну вылитая персидская принцесса, вроде Тахмине, жены Рустема и матери Сохраба из «Книги о царях». Из-под густых ресниц она взглянула на меня своими карими глазами и опять потупила взор.
— Надеюсь, этот дом будет основательнее сидеть на своем фундаменте, чем эта шапка на голове, — сказал в микрофон Баба, и все снова засмеялись.
— А с ним что будем делать? — спросил Фарид, когда мы медленно шли от бухгалтерии госпиталя к машине.
— Никакой опасности нет. Все будет хорошо.
— Знаешь… не уверен, что справлюсь. Я ведь не публицист.