Да ведь и сам я пережил достаточно и прекрасно знал, что такое угрызения совести, — вот и не придавал прошлому Сораи большого значения.
— И мой тоже, — ответил я, понятия не имея, правда ли это.
Скажи «да», шептал мне внутренний голос, будто не желая, чтобы я выдал тайну Бабы. Только лгать больше не хотелось.
Стоило нам двинуться с места, как колокольчики зазвенели.
— Зачем ты приехал в Афганистан. — Из голоса Фарида исчезли резкие интонации, характерные для него чуть ли не с первой минуты нашего знакомства.
— В детстве у меня, наверное, тоже была такая.