— Сколько сирот здесь живет? — спросил Фарид.
Конец поединка тоже запомнился. Так и стоит перед глазами. Уж этого-то мне никогда не забыть.
Я смываюсь, потому что трус. Я боюсь Асефа. Какое унижение он придумает для меня? А вдруг мне будет больно? Трусу легко оправдать себя. Сказал же Вали: за все надо платить. Может быть, Хасан и есть моя плата за удачу, мой жертвенный баран? Любовь Бабы дорогого стоит.
— Хасан, — Баба скупо улыбнулся, — вот твой подарок на день рождения.
— О. — Хасан облизал губы и откашлялся. — Ага-сагиб, а это будет не… не…
Я спрыгнул с грузовика и заковылял по насыпи. Рот мой опять наполняла слюна — предвестник рвотных позывов. У самого края обрыва, за которым чернела пропасть, я наклонился, положил руки на колени и замер в ожидании. Где-то треснула ветка, заухал филин. Холодный ветер взъерошил кусты на склоне. Далеко внизу шумела вода.