Как и полагается хозяину, я лично приветствовал каждого, а Баба тщательно следил, чтобы никто не был обделен вниманием, — не то пойдут потом разговоры, что сын у него дурно воспитан. Я целовался с посторонними, обнимал незнакомцев, принимал подарки от чужих и улыбался, улыбался, улыбался… Даже мышцы лица заболели.
— Какая у нее узенькая сладкая манда! — Скалясь, солдат пожимал руки товарищам.
— Тебя никто больше не обидит. Никогда и нигде.
— Твоих друзей, этих самых Бетти и Джона Колдуэлл, в Пешаваре нет.
— Для тебя хоть тысячу раз подряд! — Неподражаемая улыбка — и Хасан исчезает.
— Как только начнешь ходить, увезу тебя в Исламабад. Там тоже не очень безопасно, как и всюду в Пакистане, но все лучше, чем здесь. По крайней мере, выиграешь время.