Баба поднял голову от бумаг, зашелестевших от налетевшего ветерка, и сказал, что сода в багажнике и чтобы я сам пошел и взял ее.
Краска залила лицо Сораи. Проболталась! Значит, они с матерью обсуждали мою персону.
Мне невыносимо захотелось помочиться. Ничего, сейчас пройдет.
Когда я закончил свой рассказ, она плакала.
— Хасан останется с нами. — Баба с яростью вонзил совок в землю. — Он здесь родился, здесь его дом, его семья. Выброси всю эту чушь из головы.
Сохраб вытер лицо рукавом. Рыдания сотрясали его маленькое тело.