– Ну что ж, будем есть солянку, – Изабелла черпает ложкой из пузатого мешка соль и опускает в давно кипящий на огне котел. Прозрачная вода мутнеет, белеет, словно в нее замешали молока, шипит – и через мгновение вновь становится прозрачной. Солянка готова.
Ему льется на руки мутная, остро пахнущая спиртом жидкость из большой пузатой бутыли.
– Эни, – раздается низкий голос Муртазы. – Мама.
– Помоги лучше! – Муртаза крякает и со всей силы вонзает лопату в мерзлую землю.
Не смотреть. Не ускорять шаг. В конце коридора – выход на черную лестницу. По ней – вниз и вон отсюда. На вокзал! Игнатов шагает по коридору.
– Слушай сюда, шлюха, – говорит спокойно, по-деловому. – Что было – то было. Прошло! Дом мой теперь – в другом месте. Захочу потоптать – вызову. А до тех пор – пшла! Кругом – марш!