- Ну и ладно. Докладывай, раз должен. Пускай они меня наказывают, если хотят. Только про парня не говори: я не хочу, чтобы его исключили. Даже если у него действительно есть клыки. И вообще: ты его не видел, знать о нем не знаешь, а я могла, между прочим, и преувеличить, чтобы посильнее поразить твое воображение. К тому же, сам знаешь: у страха глаза велики. Мне действительно могло показаться.
Взрослые их не интересуют - оба пристально изучают бледного, как покойник, мальчика, грудь которого, наконец, нашла в себе силы сделать слабый вздох. Но так медленно, так неохотно, что становится ясно - он едва живой. И, поняв это, тени с досадой отступают, негромко шипя, словно два клубка потревоженных змей.
- Доброе утро, леры и лерессы, - неожиданно донеслось до нее со спины сухое приветствие, и в класс стремительно вошел преподаватель Естествознания. Был он удивительно худ, поразительно высок (казалось, его темная макушка вот-вот чиркнет по потолку) и сухощав. С узким, вытянутым лицом, бесцветными глазами и весьма длинным носом, который на фоне неестественной худобы смотрелся особенно вызывающе.
Вэйр медленно подобрал свой мешок, пока не очень хорошо представляя, что будет делать дальше. Затем еще медленнее обошел тела кругом, лихорадочно вспоминая о том, какое наказание положено по Покону за самосуд. Но вовремя вспомнил, что бандиты искали его совсем не для задушевной беседы, и о том, что это было не убийство, а всего лишь самозащита.
- О боже! - простонала Айра, схватившись за голову. Но тут уж ничего не попишешь - надо было все бросать, хватать свои вещи и бежать следом за остальными, страстно надеясь на то, что у нее хватит везения не потеряться в незнакомых переходах, переплетении коридоров и многочисленных поворотах.
- Зря ты так, - прошептал Грэй, становясь в стойку. - Не стоит меня злить, девочка. Ты сейчас совсем не в том положении, чтобы ставить условия.