Правда, в конце концов, она привыкла, втянулась, приноровилась к сумасшедшему ритму жизни в Академии. Перестала расстраиваться из-за пустяков. Стала более уверенной. Повзрослела, что ли? Ее больше не волновали насмешки одноклассников, не тревожили внимательные взгляды наставников, не пугали объемы заданных на вечер уроков и никак не трогал тот факт, что скудное питание и строгая овощная диета, выдерживаемая поневоле, сделали ее фигуру еще более худой и тонкой. Айра просто не обращала внимания. Не считала нужным прихорашиваться перед занятиями, да и, признаться, не умела этого делать. Некому было научить. Зато она стала гораздо спокойнее, перестала вечно куда-то спешить, научилась отвечать на вопросы преподавателей ровно и четко, без стыдливого смущения, взволнованно горящих щек и унизительного заикания. А еще - почти перестала бояться, что вдруг ответит неправильно. Прекратила бояться наказания - зачем? После постоянной боли, не проходящей ни днем, ни ночью, вечного недосыпа, полуголодного режима, холодной каморки, отчуждения соседей и почти полного одиночества, она вдруг поймала себя на мысли, что думает об отчислении даже с затаенной надеждой.