- Простите, лересса, - удивленно воззрилась на нее Айра. - Но разве вы не должны быть сейчас в классе?
"Кажется, он не простой крыс, - мельком подумала Айра. - Раз не первый год живет в Академии и так хорошо меня понимает, значит, давно уже перестал быть обычным. Кто знает, что сделала с ним магия? Может, он и говорить может, только не хочет?"
К тому же, одежка у нее непонятная. Не по росту сделана: мала слишком, словно девку наряжали на потеху развеселой толпе или же просто напялили то, что нашлось поблизости. Да и эти тряпки сильно износились, истерлись, первоначальный цвет уж и угадать нельзя, хотя по обрывкам плетеных веревочек на вороте можно предположить, что когда-то это была ночная сорочка. Грубоватая, мешковатая, но все же любовно вышитая и украшенная мелким орнаментом из кубиков и ромбов, как любят делать на юге Аргаира. А теперь вся красота поблекла, закрылась грязью, тонкое сукно порвалось во множестве мест. Над левой грудью вовсе застыло неприятного вида багровое пятно, будто туда вылили когда-то склянку с кровью. А рукава превратились в сплошное решето.
- Да уж, - с кислой миной согласилась Иттава. - Как всегда, серая, мелкая и нескладная.
- Простите, лер, но я впервые увидела его только здесь, в Академии. В своей комнате, если точнее. Когда я туда вошла, он там уже жил. Причем, давно и, по-видимому, неплохо. Мне показалось, что будет несправедливо его выгонять, и я не стала. А он со временем привык и перестал убегать. Так все и вышло.